Шенгенская история - Страница 176

176

Уже возле дома он остановился и сказал Тиберию и Ласло, что хочет прогуляться. Они понимающе кивнули и зашли в подъезд.

Клаудиюс действительно прошелся до следующей выходившей к морю улицы, но потом вернулся и поднялся к Мире. Постучал в двери, поглядывая на коврик с надписью «WELCOME».

– Кто там? – раздался из-за двери ее тонкий голосок.

– Я, Клаудиюс.

– Я сейчас, минутку! Только оденусь! – торопливо проговорила Мира.

Глава 97. Аэродром Кале-Дюнкерк. Норд-Па-де-Кале

Над головой все так же светило солнце и кричали чайки. Только когда они кружат, крича, над портом, над морем и кораблями, это кажется совершенно нормальным. А если ты стоишь перед въездом в аэропорт, а над головой вместо шума авиадвигателей слышны их крики, то возникает тайный страх. И воображение рисует странную, требующую толкований картинку. А на картинке – люди, заходящие в это приземистое, нарочито скромное здание аэропорта, заходящие туда с чемоданами и рюкзаками, пропадают на десять минут и появляются с другой стороны здания уже без чемоданов и рюкзаков, и уже не людьми, а чайками, которым сообщили, что теперь они могут лететь туда, куда хотели. А у них и мысли не было становиться чайками. И вот вместо того, чтобы лететь, куда хотели, они кружат над аэропортом и кричат, чтобы их вернули и им вернули. Чтобы они снова стали людьми-пассажирами и чтобы чемоданы с рюкзаками заняли место в багажном отделении самолета.

– Дозарекался! – с горечью вырвалось у Кукутиса, когда он опустил взгляд с неба над головой.

– Поспешите! – Стеклянная дверь в здание аэропорта приоткрылась, и тот же сутулый и высокий старик-англичанин, что вежливо накричал на него возле морского порта Кале и заставил сесть в микроавтобус к другим старикам, призывно помахал рукой.

«Почему они решили, что я с ними? – опять задумался Кукутис, но задумался на ходу, открывая двери. – Потому, что я старый и чем-то похож на этих английских ветеранов?!»

Микроавтобус с красивой табличкой «Royal Air-force Memorial Flight» под лобовым стеклом уже уехал. Десяток стариков, которые приехали на нем вместе с Кукутисом, проходили паспортный контроль у молодого француза в синем костюме, совсем не похожего на пограничника или полицейского.

Кукутис нашел взглядом туалет. Поспешил. Дрожащими руками, нервничая больше из-за грядущего полета, чем из-за очередной необходимости показывать свои паспорта, отстегнул ногу, вытащил все свои документы вместе со справкой, полученной в немецкой полиции, снова пристегнул, но не очень тщательно, и вышел в зал.

Очередь уже продвинулась к рамке, где старики, некоторые из них в старой военной форме, выкладывали из карманов ключи зажигания оставленных в Англии машин и прочее мелкое железо.

Кукутис опустил на высокую стойку паспортного контроля все свои паспорта, чем вызвал у молодого француза восторг и умиление. Тот умелым движением картежника превратил стопку паспортов в ровный ряд, при этом расстояние между документами оказалось почти одинаковым. На месте стопки осталась только сложенная вчетверо справка от немецкого полицейского. Именно ее французский сотрудник аэропорта и взял в руки, развернул, прочел и рассмеялся. Подозвал какого-то Бернара – еще одного француза в синем костюме, только постарше. У Бернара синий галстук крепился к белой рубашке серебряным зажимом-самолетиком. Машинально Кукутис бросил взгляд на кисти рук Бернара. Такими же серебряными запонками-самолетиками оказались застегнуты рукава рубашки.

«Ох уж эти французы!» – подумал, внутренне ухмыльнувшись, одноногий старик.

– Oh, ceux excentrique Anglais! – проговорил Бернар и приветливо посмотрел на Кукутиса. – Bon vol, monsieur!

Рамка, через которую пришлось пройти Кукутису, зазвенела, и женщина в элегантной форме – зауженной в коленях юбке и жакетике синего цвета – попросила старика вернуться и снять пальто.

Кукутис послушно вернулся, опустил пальто в пластиковый ящичек, проводил его взглядом, пока оно не скрылось за резиновыми шторками рентгеновского аппарата безопасности. Снова прошел через рамку и снова услышал звон.

Там, за рамкой в зале ожидания на двух рядах удобных кресел разместились старики из группы ветеранов английской военной авиации. Один из них с задумчивым любопытством посматривал в сторону Кукутиса.

– Вернитесь! – попросила женщина в синем.

Кукутис вздохнул, вернулся на исходную позицию по другую сторону рамки.

А женщина подошла к нему, уставилась на «обутую» в резиновый каблук деревянную ногу, выглядывавшую из-под правой штанины.

– Вы можете ее снять? – спросила.

Он подтянул до бедра широкую штанину, отстегнул две пряжки ремней. Нога отделилась. Стоя на левой, Кукутис опустил деревянную в пластиковый ящик. Полностью она, конечно, в ящик не поместилась. Конвейер завез ее за резиновые шторки аппарата и остановился.

– Oh, mon Dieu, qu’avez-vous-là? Des objets tvanchants coupants et du liquide!!! Il faut l᾿enregistrer et la mettre dans la soute!

– Да вы что? – возмутился Кукутис по-французски. – Как это можно: ногу в багаж? А я на чем пойду? Как мне в самолет подняться?

Женщина решительно замотала головой.

На ее звонкий голос к рамке поспешил высокий сутулый старик-англичанин, который и загнал Кукутиса в микроавтобус, а потом просил его поспешить, когда тот замешкался перед входом в здание аэропорта.

– В чем дело? – спросил он взволнованно по-английски.

176