Шенгенская история - Страница 97

Ингрида кивнула. Уселась за столик, на свое место. На пока еще свое место.

– А вчера ты говорил с ними по скайпу?

– Звонил, на том конце никого не было.

– Позвоним сегодня. Кто-то же должен быть там, может, Артем?.. Ахмед, Ахмед должен все знать! – вдруг встрепенулась она. – Надо позвонить Ахмеду и позвать его к нам на виски! Нет, он же мусульманин! На чай!

Ахмед приехал около восьми вечера. От чая не отказался, а ужина ему не предложили – молодые садовник и экономка уже поужинали до этого.

– У вас такое английское спокойствие, – не выдержала Ингрида, быстро устав от однозначных и однословных ответов Ахмеда. «Вы знали, что дом продается?» – «Да». – «А вас беспокоит ваше будущее?» – «Нет».

– У меня пакистанское спокойствие, – ответил Ахмед на чистейшем английском. – Все будет так, как угодно Аллаху. Будет ему угодно, чтобы вы остались здесь и при новых хозяевах, – останетесь! Вам не следует беспокоиться! Все всегда будет так, как угодно Аллаху. Будет ему угодно, чтобы я тоже остался тут, и я останусь!

Клаудиюс опустил перед собой на кухонный столик мобильник и стал время от времени пробуждать монитор, проверяя время.

В десять вечера, через полчаса после ухода Ахмеда, Клаудиюс и Ингрида, усевшись бок о бок перед ноутбуком, включили скайп и отправили господину Кравецу запрос на разговор. Длинные гудки звучали в напряженной тишине больше минуты и вдруг в окошке на экране компьютера появилось лицо Артема, помощника господина Кравеца.

– Добрый вечер! – поздоровался он. – Как у вас? Все в порядке?

– Да, – Клаудиюс кивнул. – Все хорошо…

– Добрый вечер, – нетерпеливо вступила в разговор Ингрида. – Вы нам не сказали, что дом продается!.. Мы здесь…

– Продается? – переспросил Артем. – Подождите, вы откуда звоните? Вы…

– Дом в Англии, возле Ишера, – подсказал Клаудиюс. – Вы нас взяли на работу два месяца назад.

– Меньше, – Ингрида бросила недовольный взгляд на Клаудиюса. – Еще двух месяцев не прошло.

– А! – закивал Артем. – Да, да! Понял! Этот особняк продается!

– А что нам делать? – спросила Ингрида, возмущенная безучастным выражением лица помощника Кравеца.

Артем пожал плечами.

– Пока дом не продан, можете оставаться! Зарплату будете получать до смены владельца. Как в контракте написано, так и будет! Мы же цивилизованные люди!

– А вы не могли бы дать нам рекомендацию для новых владельцев, ну что б они нас оставили при доме? – попросил Клаудиюс.

Артем замешкался с ответом, видимо, просьба застала его врасплох.

– Поймите, какая рекомендация, если вы работали меньше двух месяцев? У вас, наверное, и испытательный срок еще не закончился! Да и вообще мы никогда никому рекомендаций еще не давали!..

– Может, начнете? – в голосе у Ингриды зазвучали слезы. – Может, как раз с нас и начнете?

Артем вздохнул и перевел ставший утомленным взгляд с девушки на парня.

– Доброй ночи! – сухо сказал он. И отключился.

Глава 60. Париж

– Как тебе моя трость? – Андрюс обернулся к Барби, заваривавшей чай в кухонной нише их миниатюрной квартирки.

Трость, превращенная им из обычной деревянной опоры для ходьбы в блестящий и манящий взгляд цирковой аксессуар, явно радовала его. Декоративную фольгу золотого цвета он нашел у китайцев в магазинчике «все за один евро». Фольга тоже наверняка была китайского производства, ведь «золотой» цвет у китайцев чуть краснее и намного ярче, чем приглушенное европейское «золото». Конечно, ему пришлось почти два часа повозиться, чтобы подрезать и приклеить фольгу к деревянному шафту трости так, чтобы не было видно стыка. Сделать золотой деревянную ручку трости не удалось из-за ее фигурного изгиба, и эту затею Андрюс бросил после первой же попытки.

– И где ты будешь ею махать? – усмехнулась Барбора. – Под каруселью?

– Нет, «карусельную» фазу я уже проехал и пошел на повышение! – не без самоуверенности заявил он, прислоняя трость к стенке. – Я теперь «больничный» клоун с зарплатой двадцать евро в час…

– И двумя рабочими часами в день! – добавила Барбора с ехидством. – А теперь представь себе, спросят у нашего ребенка в школе: «А кто твой папа?», а он стыдливо и тихонько ответит: «Клоун».

– Ну, пока нашего ребенка спросят, – Андрюс с любовью опустил взгляд на живот Барби, живот, затянутый в джинсы и спрятанный под зеленой кофтой, живот, даже не намекавший на беременность своей хозяйки, – наша жизнь станет совершенно другой! Мы будем жить в просторном двухэтажном доме с садом вокруг. Я… Я буду работать в цирке – помнишь, мы проходили мимо цирка, когда к Бастилии гуляли? Твое агентство нянь и компаньонок для выгуливания одиноких собак станет таким популярным, что придется открыть филиалы в Марселе и Каннах!

Час спустя, когда Барбора уже гуляла с сенбернаром Франсуа под прохладным в этот день парижским солнцем по аллеям парка Бут Шомон, на мобильный позвонила Лейла и предупредила, что сегодняшняя прогулка с Валидом переносится с двух на пять часов пополудни и что ей, Барборе, снова придется гулять не по парку, а по улицам, так как надо «кое-что кое-кому передать».

Разговаривая с Лейлой, Барби остановилась. Остановился и пес и уселся на аллее, обернувшись к ней мордой. Он ожидающе смотрел на Барбору, а она, уже возвратив мобильник в карман, стояла растерянная и недовольная. Стояла и чувствовала, как внутри закипает раздражение, как все заметнее дрожат пальцы в шерстяных перчатках. Дрожат не из-за сырости, которая сегодня явно побеждает в противоборстве со слабыми солнечными лучами, а из-за нервов, из-за ощущения, что и сама Барби, как сегодняшние солнечные лучи, слишком слаба, чтобы противостоять этому пока не осознанному полностью и не понятому полностью злу, которое раньше только чуть-чуть выглядывало из восточных, словно особым увлажняющим кремом или маслом помазанных глаз мамы Валида, а теперь слышалось куда более явно в ее голосе, во властных интонациях. «Тебе надо будет пойти на рю де Мальт! Это недалеко!» – Эти слова Лейлы прозвучали так, словно Барби должна была безоговорочно идти куда скажут, а не гулять с малышом в коляске по парку, как они договаривались вначале. Сколько уже раз Барби отправлялась с коляской вместо парка по шумным улицам Бельвиля и даже за пределы Бельвиля на встречу с неизвестными «родственниками» Лейлы, чтобы они забрали из коляски какие-то пакеты. И что в этих пакетах? Почему сама Лейла, освобожденная от необходимости гулять с собственным ребенком, не отнесет «гостинцы из Бейрута» своей многочисленной парижской родне? Барби не нанималась курьером! А что, если в этих пакетах наркотики?!