Шенгенская история - Страница 148

148

Над столом зависла тишина, и до ушей сидящих донеслись разговоры со стороны соседних столиков. А через минуту Андрюс кивнул, а Барбора отрицательно мотнула головой.

– Дело ваше, – сказал Франсуа. – Думайте! Скажете завтра, когда я заеду. Я уезжаю не с утра, а к двенадцати.

Официант с тремя мармитами на подносе появился как нельзя кстати. Предупредил, что мармиты только что из печи и очень горячи. Это Андрюс понял и без перевода. И вспомнил вчерашнюю мысль Сюзанны о том, что Филипп может помочь ему с французским. Стало грустно, но по одному взгляду на Барбору Андрюс понял, что ей сейчас намного тяжелее. Она сидела неподвижно, уставившись на поднимавшийся от мармита перед ее лицом пар. Сидела и, казалось, даже не дышала.

Франсуа выкопал ложкой в пюре с запеченной корочкой ямку и вилкой выудил снизу утиную ножку.

После ужина он вернулся с ними в магазин. Снова через задний ход. И ушел, оставив их там, грустных, уставших, во власти пессимизма и сомнений, но, по крайней мере, неголодных и в тепле.

С наступлением утра, которое определить в нижнем зале магазина возможно было только по часам на мобильнике, Андрюс, еще не открыв глаза, ощутил беспокойство и ломоту в спине. Сверху донесся негромкий шум. Он приподнялся на локтях, обернулся к стоящей рядом походной раскладушке. Темнота не могла скрыть от него отсутствия Барборы. Осторожно поднялся на ноги.

Включил свет, и новое открытие напугало и озадачило еще больше: рюкзак и сумка, которые они вечером спустили сюда вниз, отсутствовали.

А сверху снова раздался шум, и Андрюс поднял голову, прислушиваясь. Босыми ногами по холодному полу, в одних трусах и майке он прошел к лестнице и, затаив дыхание, замер. Сверху вниз, ему под ноги, падали две полоски света от лампы.

Он поднялся и заглянул в верхний зал, в этот залитый ярким светом всех лампочек книжный аквариум. И увидел Барбору, одетую, в джинсах и свитере, внимательно с неподвижным лицом смотревшую на пол перед ней. Она наклонилась, потом присела на корточки и почти пропала из виду за столами с книгами.

У Андрюса отлегло от сердца. Смелее и чуть расслабленнее он прошел между столами с книгами к углу с диваном, к Барборе. Забыл про холодный пол. Боковым зрением отметил, что на улице еще совершенно темно, а значит, его, полуголого, хорошо видно. И машинально ссутулился, словно хотел пригнуться, стать менее заметным для кого-то неизвестного, живущего в темноте парижских бульваров и улиц.

Барбора, присев на корточки, занималась чем-то странным, для него поначалу непонятным.

Под стенкой лежали пустые, выпотрошенные до последнего рюкзак и сумка. Рядом – сваленные вместе в одну кучу их вещи и две аккуратные стопочки уже отсортированной одежды: отдельно ее кофточки и блузки и отдельно его рубашки, майки и носки. Барбора разделяла вещи на его, Андрюса, и ее. Медленно, слишком медленно до него дошло, что происходит. И он стоял рядом, оцепенев. Понимая, что она не может сейчас его не видеть, но при этом она его, стоящего рядом, не видит и, кажется, не видит более их с ней вдвоем, вместе. Иначе как объяснить то, чем она занимается сейчас? А потом, все рассортировав, она одну стопку одежды засунет в сумку, а вторую – в рюкзак и… И отдаст его вещи ему, отдаст или просто бросит, забрав всё своё с собой.

– Барбора, – прошептал Андрюс. – Ты что делаешь?

Ее руки, протянутые к кучке еще не отсортированных вещей, замерли. Она, не поднимая головы, опустила их на колени.

– Барби! Что ты делаешь? Что с тобой? – повторил Андрюс дрожащим голосом.

Барбора покачнулась, видимо, устала сидеть на корточках. Поднялась и, не оборачиваясь к Андрюсу, прошла к дивану. Присела. Несчастное, надрывное выражение делало ее лицо некрасивым.

Андрюс опустился рядом.

– Ну хорошо, – примирительно прошептал он и растерялся, не зная, как продолжить.

Она не отреагировала. Выражение ее лица ни на йоту не изменилось. Только глаза стали еще более влажными.

– Нам нужно домой, – снова зашептал Андрюс, собравшись с мыслями. – Домой, в Литву. Мы там поживем немножко, может, годик. Родим ребенка, выучим французский, заработаем денег. И тогда можно снова. Снова в Париж! Мы ведь уже знаем, как тут… Мы будем опытнее!..

– Замолчи! – Ее внезапный шепот показался Андрюсу слишком громким. – Замолчи, или я не знаю…

Барбора не договорила. Слезы хлынули из глаз, она закрыла лицо ладонями. Он обнял ее, прижал к себе и телом почувствовал, как она дрожит. Ее закрытое ладонями лицо оказалось рядом. Она не пыталась отвернуться от Андрюса. Она не сопротивлялась его объятиям. И вдруг, опустив руки, она тоже обняла его, обхватив полуголую спину мокрыми ладонями и мокрой от слез щекой прижавшись к его щеке.

– Ты не понимаешь, – зашептала она. – Ты не понимаешь, почему я не хочу назад. И это хорошо, что не понимаешь! Прости, прости! Я… я не права, но…

В двенадцать, когда Франсуа зашел в магазин, перепакованные рюкзак и сумка уже стояли у двери.

Франсуа все понял и с облегчением вздохнул.

– Вы можете Мишелю передать ключ и вот это? – спросил Андрюс, протянув хозяину книжного магазина стеклянную баночку с трюфелем.

– Ого! – вырвалось у Франсуа. – Ничего себе!

Он принялся с удивлением рассматривать черный кругленький гриб.

– И для вас тоже, – протянул ему Андрюс вторую баночку. – Спасибо за все!

– Откуда? – только и спросил немного растерянно Франсуа, опустив ключ от замка на дверце яхты на столик у кассового аппарата.

148