Шенгенская история - Страница 211

211

Знакомый голос отвлек Андрюса от «разговора» с Полем и заставил открыть глаза.

У стойки стоял человек в клетчатой темно-зеленой куртке, опустив на стойку рядом свою кепку верхом вниз. Он уже держал в руке бокал вина и разговаривал с барменом, жестикулируя только левой, свободной рукой.

«Надо спросить, как его зовут! – подумал Андрюс, узнав таксиста-бельгийца. – Ведь он мое имя знает и уже выкрикивал его в громкоговоритель!»

Андрюс вспомнил, как смешно и странно звучало его имя с французско-бельгийским акцентом: «Андр-р-рус!»

Полчаса спустя таксист, у которого Андрюс так и не спросил имя, вез своего пассажира в Ла Форе.

Ехали молча и только когда машина съехала на лесную дорогу и закачалась на ней, наезжая на приподнятые корнями деревьев края, водитель несколько раз бросил на Андрюса задумчивый взгляд.

– В котором часу заехать за вами? – спросил он, остановив минивэн перед знакомой развилкой.

– Ну… как обычно, – заговорил Андрюс сбивчиво, понимая, что «как обычно» – неправильно и приносит неудобство не только Барборе. – Нет, лучше раньше. К одиннадцати… или в полодиннадцатого.

Таксист кивнул.

– Я посигналю, когда подъеду! – сказал.

Машина уехала. Андрюса сами ноги вели к колючей проволоке. А думал он о Поле и о сне, вернувшем его в Париж, в церковь Черной Мадонны на отпевание мальчика.

Переступив через проволочное заграждение и зацепив при этом верхнюю стальную нить, Андрюс почувствовал слабый удар тока. И улыбнулся, уже заходя дальше, в глубь этого запретного леса.

Двадцать – тридцать шагов, и под ногами словно завибрировала, задышала земля. Он остановился, осмотрелся. И отправился еще дальше вглубь. Он никогда не доходил до проволочного ограждения с другой стороны. Интересно, как долго до него идти?

Позади остался знакомый, его рукой расчищенный, его ухом недавно согретый кусочек земли. Но он прошел дальше.

И остановился там, где еще не был, возле очень глубокого – метра три – кратера давнего разрыва мины или снаряда. Опустился на корточки, погладил рукой палые листья – они были сухими. Осторожно раздвинул их, оголил кусок земли. Лег, приложил ухо. И сразу нырнул в звуки и шумы нижнего мира. В глазах зажглось любопытство. На губах появилась осторожная улыбка. Но она исчезла при первых же гулких, тяжелых и замедленных звуках, которые в его воображении рисовали всегда только одну картинку – ржавый снаряд пытается пробраться сквозь почву, насыщенную камнями и железными осколками, пробраться наверх, всплыть, как подводная лодка. И на фоне этого гула с глухими металлическими нотками стали проявляться другие, более слабые и более близкие звуки, звуки самой подземной жизни. Может, и корни деревьев, растущих поблизости, утолщаясь и продвигаясь, тоже теснили землю, добавляя в нее свои звуки, которые Андрюс не смог бы определить и выделить из подземного шума.

Он слушал землю не менее получаса, когда зазвонил мобильный.

«Барбора», – немного раздраженно подумал он, усевшись на листья и вытаскивая телефон из кармана куртки.

Но экран подсказал имя звонившего, и это была не она.

– Да, привет Ганнибал! – сказал Поль.

– Привет! Мы похоронили Поля, – тяжелым голосом сообщил звонивший.

– Я знаю…

– Ну вот и все, что я хотел тебе сказать.

– Подожди, – попросил Андрюс. – Можно тебя кое о чем спросить?

– Да.

– Перед похоронами его отпевали в церкви?

– Конечно.

– И ты принес с собою мою трость, ту, которую я подарил Полю?

– Да. – В голосе Ганнибала прозвучали нотки удивления.

– А потом ты положил ее Полю в гроб?

– Откуда ты знаешь?

– Положил, а затем вынул и ушел с ней?

– Я думал… я оставил ее себе на память. Тебе кто-то рассказал?

– Нет, приснилось, – спокойно объянил Андрюс.

– Это тебя Поль научил? – осторожно спросил Ганнибал.

– Чему?

– Его бабушка могла видеть во сне то, что происходит с родственниками. И научила его. Он тебе не говорил?

– Нет, не говорил…

– У него скоро день рождения, – произнес Ганнибал, вздохнул и пропал. Короткие гудки заставили нажать на кнопку отбоя.

Долго сидел Андрюс на листьях, зажав в ладони мобильник. Сидел и смотрел на наступление темноты, на ее приближение, на то, как она его окружала и окружила так, что видны остались только стволы ближних деревьев.

Когда он снова опустил ухо к земле, звуки снизу стали намного сильнее. И дальние, глубокие, и ближние. Он прошел еще немного вперед и выбрал другое место, где с полчаса наслаждался, впитывал в себя эти гулы и вибрации. Время летело незаметно, и вдруг над кронами леса взлетел автомобильный сигнал.

Андрюс глянул на экран мобильника – половина одиннадцатого. Пора домой.

Он не спешил, шел медленно. До света фар оставалось еще минут десять ходьбы.

Перед ним возникла глубокая воронка, а за ней три мелких. Он остановился. И показалось Андрюсу, что ощутил он через подошвы ботинок вибрацию земли. Сделал два шага вперед, и вибрация ослабла. Вернулся на то же место и прислушался. Снова она показалась сильнее. Опустился, оголил кусочек земли. Прилег и приложил ухо. И снова услышал гул и движение, прямо под собой, словно кто-то тянулся к нему железной рукой снизу, и если бы дотянулся, то вылезли бы из земли железные пальцы прямо рядом с его, Андрюса, головой.

Слушая это движение, Андрюс вдруг понял, что земля под его ухом теплая. Поднял голову и проверил ладонью – и действительно, и теплая, и мягкая, и податливая. Андрюс копнул ее пальцами, и она поддалась, словно и не была скреплена дерном травы. Андрюс двумя ладонями вырыл ямку, расширил ее и приложил ухо. Звуки, доносившиеся снизу, стали громче, а сама земля показалась еще более теплой. И Андрюс углубил ямку и расширил. Наклонил голову и едва достал ухом до земли – было неудобно и заболела шея от непривычного напряжения и непривычной позы. Громкость подземных шумов усилилась. Он снова опустил в ямку руки и стал выгребать ладонями податливую, рыхлую землю, чувствуя, как мелкие камни или кусочки железа слегка царапают подушечки пальцев.

211