Шенгенская история - Страница 217

217

Барбора тоже опустила взгляд на его ноги и увидела не протез, а обычную сужающуюся к земле колодку, выглядывающую из-под штанины.

– Если б война, его бы спасли, – сказал неожиданно Кукутис. – Со мной такое же было. На войне. Где-то в этих местах. – Он оглянулся.

– Возьмите, – Барбора протянула ему черный мешочек.

– Что это? – спросил он.

– Возьмите, на память! – попросила она.

Одноногий старик взял маленький мешочек и сунул его, даже не заглянув внутрь, в карман пальто.

Кристофер удивленно посмотрел на невысокого старика с ежиком седых волос на макушке. Перевел взгляд на Барбору.

– Ну что, пора? – спросил он.

Барбора кивнула.

Кристофер дал знак мужчинам в синих комбинезонах.

Гроб с Андрюсом медленно и аккуратно опустился в могилу. И лопаты, стоявшие воткнутыми в горку черно-коричневой земли, вернулись в руки рабочих мэрии. Земля, брошенная вниз, рассыпалась в полете и падала на крышку гроба дробно, как град. Но ее звук постепенно становился все глуше и глуше. Теперь мягкая земля падала на землю.

– Я сейчас домой, в Литву, – снова заговорил Кукутис. – Поехали вместе. Тебе тут больше делать нечего.

Барбора отрицательно мотнула головой, не отрывая взгляд от наполнявшейся землею могилы.

– Ну да, – Кукутис понимающе кивнул. – Я так и думал. Я знал. Но у тебя все будет в порядке, – неожиданно произнес он последнюю фразу совершенно другим, менее скорбным голосом. И замолчал.

Плечи Барборы задрожали. Слезы, которые она все это время удерживала в глазах, побежали по щекам.

Кукутис снял пальто и накинул его на плечи Барборы. Пальто, как объятия родного человека, успокоило ее немного. Она перестала дрожать.

Водитель отнес черные подставки под гроб обратно в машину и уехал. Закончив засыпать могилу, ушли и работники мэрии, унеся с собой лопаты. Один из них перед уходом передал Кристоферу ключ от калитки кладбища.

– Это был твой знакомый? – спросил Кристофер.

Барбора словно очнулась. Посмотрела на Кристофера, потом оглянулась вокруг, но Кукутиса уже не увидела. Он ушел незаметно.

Барбора развела руками, пожала плечами, при этом почувствовав еще раз тяжесть чужого пальто. Опустила руки и проверила карманы пальто. В левом нащупала баночку с трюфелем, спрятанную в черный матерчатый футляр-мешочек.

– Не знаю, – она вздохнула. – может быть, знакомый.

На следующий день Барбора за два часа на поезде доехала до Дюнкерка. Небо над городком было окрашено в цвет воды. Но до настоящей воды Ла-Манша Барборе потребовалось идти не меньше получаса. А потом она брела по берегу вдоль моря направо, думая, что таким образом приближается к Англии, к берегам Кента.

В два часа мобильный зазвонил. Она остановилась и присела на зеленую, поднятую теплом траву, свесив ноги с невысокого обрыва, под которым неярко желтел безлюдный песочный пляж.

– Ты где? – спросила Барбора.

– Сент-Маргарет Бэй, а ты?

– Дюнкерк.

– О, а почему так далеко?

– Разве далеко? – удивилась Барбора.

– Я думала, ты будешь около Кале, напротив. А так я тебя не увижу.

– Но ты ведь все равно на берегу и видишь море? – спросила Барбора.

– Да, – ответила Ингрида.

– Я в следующий раз приеду в Кале и, может, куплю к тому времени подзорную трубу, – Барбора грустно улыбнулась. – Я теперь одна, могу ездить куда хочу…

– А он тебя что, не пускал? – удивилась Ингрида.

– Да нет, это я глупости говорю, – Барбора вздохнула. – Мне можно. Я ведь ребенка жду. Мой старик, которому я помогаю, решил меня удочерить. Чтобы Андрюс был похоронен тут легально…

– Ни фига себе! – вырвалось у Барборы. – А он богатый?

– Он? Ему почти девяносто. У него дом, а про остальное я не знаю.

– Дом – это тоже неплохо! Дом во Франции! Ты теперь там навсегда?

– Точно на пятьдесят лет, а может, и на дольше…

У Барборы вдруг пропало желание быть искренней. Она замолчала. Подумала, что любое ее слово можно понять двояко.

– Ты где? Ты меня слышишь? – забеспокоилась Ингрида.

– Да, слышу. Как у тебя?

– Стабильно. Устроилась. Живу с хозяином фабрики, на которой работаю. Работа не пыльная.

– А Клаудиюс?

– Тебе лучше не знать! Уехал на чужой машине. Его ищут. Фотографию по телевизору показывали. Сказали, что он причастен к ограблению банка в Румынии и менял в Маргейте краденые деньги на фунты. Мутная история! Даже не знаю, что думать!

– Да-а, – протянула Барбора и задумалась. Задумалась: а что у них с Ингридой общего, кроме их веселья на рок-фестивале и их совместного празднования «Шенгенской ночи» на хуторе у Ренаты?

– Ничего, – она выдохнула в трубку.

– Что «ничего»? – не поняла Ингрида.

– Ничего страшного, – сказала Барбора. – Мне нехорошо. Давай созвонимся завтра.

– Давай, – согласилась Ингрида. – Я понимаю.

– А в следующий раз я обязательно приеду в Кале! – пообещала Барбора. – Для меня это те же два часа на поезде!

После разговора странным образом Барбора успокоилась и даже почувствовала себя лучше. Она так и сидела на краю обрывчика, свесив ноги, смотрела на волны. Думала о цветах, которые посадит на могиле Андрюса. Ее мысли были там, в Фарбусе. Она вдруг задалась вопросом: а не вернул ли уже Кристофер ключ от калитки кладбища в мэрию?

Когда со стороны Ла-Манша задул прохладный влажный ветер, Барбора поднялась на ноги и отправилась в обратный путь. По дороге она узнавала все, словно видела уже не раз: и дома, и кафе, и каменную церквушку.

217